Когда Азеддин Алайя появился на свет, нам точно неизвестно — скорее всего, это произошло в 1940 году (по другим сведениям — в 1939-м); сам же он на вопрос о возрасте загадочно улыбается: «Я стар, как фараоны». Было это в Тунисе. Родители его были самого простого происхождения, а воспитывали его не родители, а дедушка с бабушкой, бабушка же в своё время отправила его изучать искусство скульптуры в местную школу изящных искусств — чтобы учиться там, ему пришлось немного прибавить себе возраст.

Путь его в моду оказался тоже не таким, как у всех, — юноша решил подрабатывать по ночам в акушерской клинике, а там, в приёмном покое, лежали стопки модных журналов. Рассматривая их в свободную минуту, Азеддин, как рассказывал он позднее, внезапно прозрел, осознав, что судьба его заключается вовсе не в том, чтобы создавать женское тело из глины или мрамора, а в том, чтобы очерчивать его формы с помощью одежды. И, разумеется, лучшим местом, чтобы научиться это делать, был Париж. Чтобы доказать родным серьёзность своих намерений, он устроился работать помощником местного портного. И дедушка, наконец, решился его отпустить, для чего, несомненно, и ему, и его жене потребовалось победить свои опасения — в конце концов, Азеддину было тогда всего семнадцать лет!

Итак, в 1957 году он приехал в Париж, в дом моды Кристиана Диора — заранее было оговорено, что он сможет работать там на первых порах. Однако у Диора он провёл всего несколько дней — началась война в Алжире, и, как говорили потом, молодой араб там оказался никому не нужен, и только бы вызывал подозрения. К счастью, его представили Ги Лярошу, и в его доме Азеддин провёл следующие два года, многому научившись.

Да, вокруг него всегда были люди, и, что немаловажно, женщины. Речь идёт не о любовных связях, а именно дружеских. Уйдя от Ляроша, он два года жил в доме графини де Блежьер — присматривал за её детьми, готовил, и… продолжал готовить себя к роли модельера. Работал над своими первыми эскизами, расширял круг полезных знакомств (учитывая круги, в которых вращалась графиня, это было нетрудно — там были сливки общества, начиная от легендарной актрисы Греты Гарбо до Сесилии де Ротшильд). И, когда почувствовал себя достаточно уверенно, снял небольшое помещение, переехал и открыл своё первое ателье.

Азеддин Алайя

Много лет широкая публика о нём не знала — Алайя работал только с отдельными клиентками, их круг был достаточно широк и устойчив, однако вовне информация о модельере практически не просачивалась. Его заказчицами были в основном обеспеченные дамы, причём уже, что называется, не первой молодости, утратившие девичью стройность. Что ж, тут-то им и приходил на помощь несостоявшийся скульптор. Его платья не просто облегали тело, а формировали его, поддерживали, утягивали, подчёркивали и скрывали. Он работал с тянущимися тканями, например, джерси, трикотажем, с материями, содержащими лайкру, с кожей; часто при этом он использовал крой по косой. Годами он совершенствовал свою технику, основам которой научился, работая у Ляроша, но постоянно находился в поисках нового, зачастую при этом обращаясь к старому, — Алайя собирал коллекцию винтажной одежды, которая подбрасывала ему очередные идеи. Так, определённое влияние на него оказали работы Мадлен Вионне, модельером, популяризовавшим в своё время крой по косой, и Чарльза Джеймса, американского модельера, который, можно сказать, не столько шил свои наряды, сколько строил их, как инженер. Результатом были потрясающие платья, которые скрывали недостатки и подчёркивали достоинства женской фигуры, зачастую весьма выдающиеся (и в прямом, и в переносном смысле).

В 1979 году фотографии его костюма и плаща появились в журнале «Элль» — вероятно, это и можно считать первым выходом в «широкий мир». Знакомые редакторы модных журналов давно уже подталкивали его к тому, чтобы он начал работать над собственной линией готовой одежды, и Алайя, наконец, решился. В 1980 году прошёл первый показ — никаких объявлений в прессе, никаких приглашений, информация о нём распространялась так же, как все эти годы — от одного клиента к другому, их знакомым и друзьям. Показ прошёл более чем успешно — чёрные наряды с преувеличенно женственными формами и широкими плечами оказались именно тем, чего ожидала публика. Тогда же появился новый предмет одежды, введённый арабско-французским дизайнером, — боди, которое всего через несколько лет станет безумно популярным (в немалой степени — благодаря другому дизайнеру, Донне Каран).

Его работы всегда отличались простотой отделки, они почти всегда были очень сексуальными, но никогда — вульгарными. Сдержанные цвета — пастельные или, наоборот, тёмные, чёрный, серый, бежевый. В отличие от моделей прошлого, которые тоже придавали определённую форму женскому телу, работы этого дизайнера давали гораздо больше свободы движения, не превращаясь в жёсткий негнущийся каркас, и в этом, конечно, важную роль играло использование соответствующих тканей и соответствующий крой. О нём будут говорить, что ему удалось таким образом перекинуть своеобразный мост между прошлым и будущим…

Его слава вышла за пределы Франции, он открывал бутики не только в Париже, но в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе, среди его клиенток появилось множество звёзд — от Мадонны до Тины Тёрнер до Джанет Джексон. Казалось, это означало настоящий успех… Так оно и было, но он же и повлёк за собой определённые трудности. Алайя всегда очень внимательно относился ко всему, что делает, его смело можно назвать перфекционистом, а во всё ускоряющемся темпе, в котором теперь живёт мир, в том числе и мир моды, любые задержки, пусть и вызванные желанием добиться безупречности, не приветствуются. Так что одна вторая, третья задержка (то на несколько дней, то на более длительный срок) его показов, задержки поставок привели к тому, что модельера стали обвинять в непрофессионализме, в неуважении к заказчикам… Он не поспевал. Он не стремился угнаться за другими, но оказалось, что теперь без этого уже не обойтись.

Всё это, а также личные обстоятельства — скончалась его любимая сестра, которая в своё время поддерживала его в выборе профессии — привели к тому, что в 1992 году Алайя перестал выпускать готовую одежду. 1990-е он провёл, работая только для частных клиентов в своём ателье-бутике-квартире в парижском квартале Маре. В 2000 году он продал свою компанию финансовой группе «Прада», а в 2007-м выкупил её обратно. Он планирует основать фонд в здании, которое соседствует с его домом моды, в котором будут храниться около пятнадцати тысяч эскизов и образцов его работ, созданных за долгие годы.

Его возвращение в моду было не быстрым, но успешным. Среди поклонников его творчества оказалось не меньше звёзд, чем раньше, а то и больше (в том числе и нынешняя первая леди США, Мишель Обама). В 2000 году в музее Гуггенхайм прошла первая выставка его работ, в 2008-м он был награждён орденом Почётного легиона.

И всю жизнь этот человек — небольшого роста, обычно в чёрном, загадочный, избегающий публичности, талантливый и упрямый — делает только то, что считает нужным. Он не прогибается под изменчивый мир, но мир иногда прогибается под него.