Зимой в Петербурге ночи долгие. То метель
метет, то ветер воет. Улицы пусты. И только огромный дом на Большой
Миллионной каждую ночь вспыхивает сотнями свечей. Странное жилище! Весь
день тут тишина, сумрачные окна тяжелыми портьерами завешены. Но ровно в
полночь дом оживает. Съезжаются гости. В два часа ночи княгиня Авдотья
Голицына дает парадный обед…
В дворницкой слуги успокаивают кучера,
впервые привезшего сюда своего господина. «Ночами добрые люди спят, одни
упыри бродят! – крестится кучер. – Может, ваша княгиня – ведьма?
Мужиков привораживает? А мой-то хозяин совсем мальчишка – 18 годков».
Кучера смеются: «А ты кого привез?» – «Пушкина Александра Сергеевича!» Княгиня
вошла в будуар, тщательно прикрыв дверь. Отличный выдался денек,
вернее, ночка! Давно так не веселились: юный Пушкин пересказывал
забавные истории, читал стихи и заявил княгине: «Вы – моя муза,
Эудокси!» Пришлось поправить повесу: «Я – русская, и незачем мне
«французиться», как болонке!» Еще в 5 лет она гордо объявила родным: «Я –
Авдотья!» Даже дядюшка Михаил Измайлов, московский градоначальник,
воспитывавший ее после смерти родителей, смирился с таким простонародным
именем. Авдотья всегда умела настоять на своем. Решила учиться
математике – добилась, чтоб ей наняли преподавателя. А ведь математику
преподавали только мальчикам. Но Авдотья была упряма. Да вот жаль, в
главном не смогла судьбу переупрямить…
А все – император Павел! Во всей чехарде
ее жизни виноват он. Дорвался до власти и пошел чудить. Во все вникал:
сколько пуговиц на мундир пришивать, сколько раз дамам в Летний сад
гулять ходить. Сам женил подданных по своему усмотрению. 18-летнюю Дуню
облагодетельствовал – выдал в 1799 году замуж за князя Сергея Голицына,
своего любимца. Тот был несметно богат, но ведь намного старше Дуни, к
тому же ростом маловат и на лицо кривоват. Красавица Авдотья, как
увидела жениха на балу, где сама блистала, в ужас пришла. Но разве
откажешь царскому фавориту?..
Едва свадьбу сыграли, взбалмошный Павел
охладел к любимцу. Пришлось Голицыным за границу бежать. Пока
путешествовали, муж где-то поотстал, а сама Авдотья помчалась по Европе.
Париж, Берлин, Дрезден попадали у ее ног. Немудрено – с ее-то красотой,
деньгами да умом. Говорили, он у нее острее бритвы. На ее приемы
съезжались самые записные острословы, включая мадам де Сталь. А как-то
«фаворитка Европы», знаменитая мадам Рекамье, потащила русскую подругу к
парижской гадалке.
Авдотья до сих пор помнит: тускло
освещенная комната, всего три свечи на столе и те чадят. Гадалка долго
раскладывала карты, вздыхала и, наконец, произнесла: «Смерть застанет
вас ночью во сне неприбранной!» Дуня ахнула, но нашлась: «Не стану спать
ночами – буду веселиться и наряжаться! Незваная гостья не застанет меня
неприбранной – буду жить вечно!»
С тех
пор Голицына начала устраивать приемы ночью, а весь Париж стал звать
русскую красавицу Princesse Nocturne – Княгиней Ночи. Что ж, ночь –
время тайн и свиданий. Но красавице не нужен пустой флирт. В свой салон
она приглашает только «умные головы» – поговорить о философских идеях,
об открытиях в науке. Да разве сравнится с пустыми любовными играми
затейливая игра ума?!
В 1801 году не стало ненавистного Павла I.
Отыскав мужа в Дрездене, Авдотья объявила: «Я считаю себя свободной от
насильственного брака!» В Петербург они вернулись порознь. Авдотья
купила особняк на Миллионной улице. Это было неслыханно – жить вдали от
мужа! Но высший свет не посмел порицать отважную княгиню Голицыну, все
боялись ее дерзкого язычка и влияния при дворе. Напротив, на ее приемы
рвались. Жуковский, Карамзин, Вяземский почитали за честь получить
приглашение в салон Княгини Ночи и поддержать ее остроумные беседы.
Однажды ровно в полночь в дверях ее салона
возник Михаил Долгорукий, герой Аустерлицкого сражения. Высокий
русоголовый красавец – от такого сердце замирает. Как в тумане слушала
княгиня рассказы гостя об Аустерлице, где он был ранен в грудь навылет и
получил золотую шпагу с гравировкой: «За храбрость». А к концу обеда
Михаил рассказал, что еще до Аустерлица слушал лекции в Сорбонне.
Оказалось, хоть родители и отдали его на военную службу, сам он мечтал
заниматься наукой – химией или математикой. Авдотья ахнула – математика
была и ее страстью. Княгиня тут же принесла тетрадь и показала Михаилу
уравнение, которое никак не могла решить. И под утро, когда гости
разъехались, Михаил с Авдотьей все еще сидели за столиком у окна и
писали в тетради по очереди. Уже потом, когда Долгорукий все-таки ушел,
Авдотья поняла: вдвоем они решили уравнение, над которым сама она билась
долгие годы. Или это было не уравнение, а их формула любви?..
В 1806 году Авдотья попросила у мужа
развод. Да разве у этого эгоиста что-нибудь выпросишь? Голицын, конечно,
отказал: «В твои годы влюбляться глупо! Ты же почти старуха – тебе 26
лет!»
После годичного отпуска Долгорукого снова
призвали в армию – в Европе разворачивалась кампания против Наполеона.
Чуть не каждый день Михаил слал Авдотье письма. А в конце лета 1808 года
началась «шведская кампания». Долгорукого отправили командиром
Сердобольского отряда. В жаркие дни военные действия шли вяло. В
Петербурге тоже стояла жара, духота. Все, кто мог, разъехались. Но
Авдотья осталась – как уехать, если постоянно ждешь вестей? В тот день
она не могла заснуть: душили странные предчувствия. Прищурив глаза, она
смотрела, как садится солнце. Внезапно ей показалось: огромный кровавый
шар треснул и взорвался. Или что-то взорвалось перед мысленным взором
Авдотьи? Она схватилась за голову и вдруг осознала – случилось что-то
ужасное!
А в это время на далеком поле боя
выстрелила пушка. И Михаил Долгорукий – храбрец, весельчак, любимец всей
армии – упал навзничь: его разорвало огненным ядром.
С тех пор прошло десять лет. Но разве
время измеряется годами? Княгиня вздохнула: все измеряется страданиями.
Нет, никто не видел ее плачущей, но и смеющейся не видел никто. Ее
ночной салон по-прежнему – избранное место, куда допускаются немногие.
Конечно, милому сорванцу Пушкину Авдотья пошлет приглашение. Вчера
Андрей Карамзин сказал ей: «Пушкин влюбился в вас смертельно. Он лжет от
любви, сердится от любви, только еще не пишет от любви». Карамзин
ошибся: Пушкин посвятил Голицыной оду «Вольность» и еще многие строки.
Хотя никакой «любви» у них быть не может: он только входит в жизнь, a
Princesse Nocturne уже прожила свои 38 лет. Да и не до любви ей…
Княгиня присела к столику перед кроватью,
открыла темно-синий сафьяновый бювар. Там хранились листы, исписанные
Михаилом: формулы, задачки. Некоторые она так еще и не решила…
В 1835 году в Париже, куда перебралась
Авдотья, вышла ее математическая книга «Анализ силы». Княгиня Голицына
стала первой русской женщиной-математиком, издавшей свои труды. Так что
первенство великой Софьи Ковалевской – просто красивая легенда. Судьба
преподнесла Авдотье и еще один подарок. Ее «благоверный» муж влюбился.
Теперь он униженно просил развод. Но она ему отказала! Потом, правда,
прислала развод из Парижа. Да только «мужнина невеста» к тому времени
дала ему от ворот поворот. Вот тогда-то Авдотья и посмеялась наконец!
Салон Княгини Ночи стал
достопримечательностью Парижа. Там бывали все сливки культуры – от Дюма
до Сент-Бёва. Голицына издавала свои книги: записки, литературные труды.
Но вдруг начала болеть и решила вернуться на родину.
15 января 1850 года в своем петербургском
доме Княгиня Ночи уснула в последний раз. Конечно, днем. Но оказалось,
смерти все равно – день или ночь. Главное, что княгиня спит.
«Буду там, где мое сердце!» – говорила княгиня. Ее и похоронили в Александро-Невской лавре рядом с могилой Михаила Долгорукова. |