Её дом моды был основан более ста лет
назад, и сейчас он — старейший из существующих. Однако о его
основательнице, женщине, которую Карл Лагерфельд как-то назвал «великим,
великим модельером», забыли надолго, и только в последнее время начали
как бы открывать заново один из самых ярких талантов первой трети XX
века. Быть может, дело в том, что, хотя во многом она предвосхитила то,
как ведут дела в современных домах моды, себя, свою личность, свой образ
жизни она не стремилась рекламировать и популяризовать, предоставив
говорить за себя своим работам…
Жанна Ланвен родилась в Париже, в 1867
году, в семье выходца из Бретани, журналиста Константина Бернара
Ланвена. Она была первым ребёнком, впоследствии у Жанны появилось девять
(по другим сведениям — десять) братьев и сестёр. Уровень доходов семьи
был более чем средний, и в тринадцать лет старшей дочери нашли работу — у
мадам Бонни. Начинала Жанна девочкой на побегушках. Порой, когда ей
выдавали деньги, чтобы она доехала к очередному клиенту и отвезла пакет,
Жанна предпочитала дойти пешком — она стремилась сэкономить каждую
монетку, чтобы хоть как-то увеличить свой скромный заработок. Она
проработала там три года, а в 1883 году перешла к мадам Феликс, чьё
ателье было расположено на углу улиц Фобюр Сент-Оноре и Бюсси д’Англез —
придёт время, и в этом здании расположится дом моды Жанны Ланвен, заняв
все этажи и даже соседнее здание. Не случайно она выберет то место, где
юной девушкой работала, постигая азы отделки шляпок и пошива одежды… Жанна Ланвен
Своё первое шляпное ателье, правда,
просуществовавшее совсем недолго, Жанна открыла в 1885 году, но в том же
году восемнадцатилетнюю мастерицу приняли в известный тогда дом моды
мадам Марии-Берты Валенти в… Барселоне. Это было далёкое путешествие для
девушки, которая ни разу не выезжала за пределы родного города, не
говоря уже — родной страны, но пожалеть о принятом решении ей не
пришлось. Мадам Валенти оказалась прекрасным мастером и, что ещё более
важно, отличной наставницей, а затем стала и настоящим другом (даже
после того как Жанна её покинет, они будут и переписываться, и регулярно
навещать друг друга). В её ателье специализировались на одежде как для
взрослых, так и для детей, и Жанна прошла там отличную школу.
Первоначально контракт был заключён на три месяца, а в результате она
осталась там почти на пять лет, и вернулась в Париж в 1890 году. Она
смогла сэкономить сорок франков, а ещё триста взяла в кредит (для
сравнения — её начальное жалованье у Валенти составляло двести франков в
месяц), и на улице Бюсси д’Англез, 16, открыла собственную небольшую
шляпную мастерскую.
Что касается личной жизни, то легенда
гласит, что однажды на послеобеденной прогулке Жанна встретила
элегантного всадника, итальянца Анри-Эмиля-Жоржа ди Пьетро. Они
поженились в феврале 1896 года, а полтора года спустя родился их первый и
единственный ребёнок, Маргарита Мари-Бланш. Ни один мужчина в жизни
Жанны, ни один друг не сыграл, наверное, такой огромной роли, не оказал
такого сильного влияния на её творчество, как Мари-Бланш. Кто знает,
быть может, Ланвен так и ограничилась бы головными уборами, если бы не
дочь, и тогда её звезда в мире моды не вспыхнула бы… Сам же брак
оказался недолгим, и в 1903 году супруги развелись. Забегая вперёд,
скажем, что в 1907 году Жанна вновь вышла замуж, за журналиста Ксавье
Меле — этот союз был заключен не столько по любви, сколько по расчёту;
Меле упрочил своё финансовое положение, а Жанна избавилась от статуса
матери-одиночки, который в то время очень не приветствовался. На людях
они выглядели вполне счастливой супружеской парой, и вплоть до самой
своей смерти в 1953 году, особенно выйдя в отставку (Меле какое-то время
провёл на дипломатической службе), муж поддерживал свою становившуюся
всё более известной жену.
А истинной радостью, гордостью, музой,
вдохновительницей Ланвен стала дочь. Именно она была причиной того, что,
как говорила подруга Жанны, та так много и тяжело работала. Мари-Бланш
была хорошенькой девочкой, очень одарённой музыкально, но Жанна бы
любила её в любом случае. А ещё ей хотелось, чтобы дочь была очень
нарядной… И она создавала для неё прелестные наряды, и, наверное, ни в
Париже, ни во всей Европе не было девочки, которую наряжали бы с такой
тщательностью (даже часто повторявшийся в узорах мотив в виде маргариток
намекал на её первое имя, «Маргарита»). И всё это не покупалось, а
создавалось благодаря фантазии её матери.
Свою карьеру в моде Ланвен начала с
головных уборов, и много позже, когда она занялась и дизайном одежды,
аксессуары, в частности шляпки, продолжали занимать в её творчестве
важное место. Именно благодаря им сформировался круг постоянных
клиентов. Годы шли, менялась мода, а вместе с нею менялись и головные
уборы. Но, что бы ни предлагала Жанна Ланвен своим заказчицам, это можно
было смело называть настоящим произведением искусства. Очаровательные
треуголки и двууголки, на которые её вдохновлял XVIII век, сложные
украшения, похожие на короны египетских цариц, головные уборы в
китайском или японском духе, арабском или греческом, миниатюрные и с
широкими полями, из шёлка, бархата, меха, соломки, бамбука, с кружевами,
перьями, бисером, вышивкой шёлком или металлической нитью…
Неудивительно, что шляпки от Ланвен
пользовались огромной популярностью. А затем клиенты стали обращать
внимание и на очаровательные платьица и костюмчики Мари-Бланш, которая
немало времени проводила в ателье матери. Сделанные для маленькой
девочки, они тем не менее отличались своеобразной изысканностью, которая
делала их интересными и для взрослых. А в ту эпоху, когда элегантно
одетая жена служила своеобразной выставкой достижений мужа, хорошо
воспитанный и хорошо одетый ребёнок играл точно такую же роль при своей
матери. Восхищение клиентов, понимание того, что детская одежда и в
самом деле будет пользоваться спросом, поощрение со стороны близких
людей и привели к тому, что в 1908 году в доме Ланвен начали делать не
только аксессуары, но и одежду для детей. Мари-Бланш потом вспоминала,
что она часто играла роль маленькой манекенщицы, на которой мать
пробовала новые идеи, и порой ей приходилось переодеваться по четыре
раза в день. Но ей это нравилось! И она уже была достаточно взрослой для
того, чтобы понимать, насколько её мать талантлива (ещё одной
популярной моделью была кузина Мари-Бланш, Марианна, которая вместе со
своей матерью, сестрой Ланвен, часто фигурировала на фотографиях с
новыми модными нарядами). Изображение матери и дочери, с лицами,
обращёнными друг к другу, тема, повторяющаяся и в иллюстрациях, и в
фотографиях, стала знаковой для дома Ланвен.
Детскую одежду от Ланвен отличало
высочайшее качество исполнения, внимание к деталям и использование
хороших тканей. Повседневная одежда, нарядные платьица, шляпки и муфты,
даже маскарадные костюмы — там можно было подобрать для ребёнка всё. В
то время одежда для детей являлась лишь немногим более упрощённым
вариантом одежды для взрослых, но с годами, когда взрослая мода сама
пойдёт по пути упрощения и облегчения, детская последует за ней.
А начиная с 1909 года Жанна занялась
одеждой и для взрослых дам, зачастую создавая ансамбли одновременно и
для матери, и для дочери, и присоединилась к Синдикату Высокой моды,
став полноправным кутюрье. Первая мировая война на время притормозила
развитие модного дома, но сразу после её окончания его деятельность
развернулась с новой силой, и слава пришла к Жанне Ланвен именно в
1920-х годах. К 1918 году она полностью заняла то здание на Фобюр
Сент-Оноре, где когда-то работала. Там размещалась и её квартира, и
ателье, и мастерские — в частности, две вышивальные мастерские, что было
новинкой в ту эпоху (чаще всего дома моды отдавали сложные в работе
заказы, обычно вышивку или другую отделку, куда-нибудь на сторону, что
облегчало работу подражателям и откровенным плагиаторам). Начиная с 1915
года, с посещения Всемирной выставки в Сан-Франциско, она регулярно
приезжала США — как и другие кутюрье, Ланвен быстро осознала важность
американского рынка для парижской моды. Её дела шли более чем успешно, и
к началу следующего десятилетия она была уже богатой дамой. Чем же так
привлекал даже самых придирчивых клиентов её модный дом?
Незадолго до смерти она сказала: «Уже
много лет те, кто видел мои коллекции, пытаются определить стиль Ланвен.
Я знаю, что это часто обсуждается; тем не менее я никогда не стремилась
ограничиться каким-то определённым типом одежды, не стремилась
разработать определённый стиль. Наоборот, я прилагала массу усилий,
чтобы уловить настроение каждого нового сезона и использовать
собственную интерпретацию происходивших вокруг меня событий, чтобы
превращать очередную мимолётную идею в нечто осязаемое». Несмотря на то,
что в её доме моды клиентам предлагали самые разные модели, полагая,
что выбор должен быть богатым — тогда каждая сможет подобрать именно то,
что ей по душе, её работы всё же узнаваемы. Чистые, строгие линии
силуэта и декоративная отделка, в которой, при всей своей кажущейся
прихотливости, ясно прослеживаются определённые закономерности.
Её дом моды, в частности, и прославился
вышивкой и отделкой. Использование сутажа, бисера, всевозможных бусин,
аппликаций, сложной вышивки, в том числе прорезной, лент, роскошных
цветов делало даже самые простые в том, что касается кроя, наряды от
Ланвен изысканными. «Дизайн неизбежно отражает художественные мотивы,
которые хранятся в вашей памяти, — говорила она, — и извлекает на
поверхность наиболее живые, свежие и в то же время могущие дать наиболее
плодотворный результат».
Несмотря на то, что в целом силуэты
выпускаемой ею одежды подчинялись общим течениям в тогдашней моде, она
могла, если считала необходимым, отступить в сторону и предложить что-то
другое. Яркий пример — «robe de style», что можно перевести как
«старинное платье» или «стильное платье», и то и другое отражает суть
этого стиля. В 1920-е годы, когда в моду вошли тоненькие, почти
мальчишеские женские фигурки, с маленькой, почти плоской грудью, неявно
выраженной талией и узкими бёдрами, далеко не все женщины (даже если они
пытались похудеть) могли с изяществом носить новые наряды, рассчитанные
на тонких «гарсонеток». И тогда Жанна Ланвен предложила другой вариант…
Как писали в журнале «Вог» в 1923 году, «наряды с портретов
Винтерхальтера вновь очаровывают нас, и вершина успеха Ланвен — создание
похожих платьев для женщин средних лет». С годами некоторые детали
менялись, но основные элементы «старинного платья» оставались всё теми
же — заниженная талия, пышная юбка, отсутствие рукавов или очень
короткие рукавчики. Юбка была пышной по бокам, но относительно плоской
спереди и сзади, навевая воспоминания о XVIII веке с его юбками на
фижмах и о портретах кисти Веласкеса с его инфантами в широких юбках.
Менялись цвета, ткани (то слои полупрозрачных тюля и шифона, органзы и
кружев, то золотое или серебряное ламе), ширина и длина юбки — то всего
на несколько сантиметров выше носочков туфель, то до середины икры, но
романтические наряды по-прежнему носили с удовольствием не только зрелые
дамы, но и их дочери. Они оставались в моде до конца 1930-х годов.
Ланвен очень много внимания уделяла
цвету. Так, в историю моды вошёл великолепный оттенок синего, «синий
Ланвен», источником вдохновения для которого, согласно одним сведениям,
послужил цвет, который встречается на фресках фра Анджелико, выдающегося
мастера раннего Возрождения, а согласно другим — синий кобальт
средневековых витражей, вернее, окрашенные в синий лучи, падавшие сквозь
них. Нужно заметить, что часто в поисках новых цветов она обращалась к
искусству живописи — Фрагонар, Фантин-Латур, Дега, Ренуар… В 1923 году
Ланвен открыла несколько собственных фабрик по окраске тканей, стремясь
добиться нужных ей оттенков — скажем, розового, названного в честь её
дочери «розовый Полиньяк», или зелёного — «зелёный Веласкес».
В течение долгих лет Ланвен собирала
картины, скульптуры, предметы гардероба, экзотические ткани — всё это
вдохновляло её, и в 2006 году огромная коллекция, тщательно
каталогизированная, была выставлена на одном из аукционов. Ланвен, как
отозвалась о ней писательница Элизабет Барилль, подобно пчеле, пробовала
всё, чтобы в результате получился великолепный мёд…
В 1925 году, когда в Париже проходила
Всемирная выставка, посвящённая «ар деко», мадам Ланвен была назначена
вице-президентом «Павильона элегантности» — признание коллегами её
заслуг. А год спустя она была награждена орденом Почётного легиона (в
1938 году она стала офицером ордена). К тому времени дело Ланвен
представляло собой уже целую империю — более восьмисот сотрудников,
двадцать три ателье, магазины в Париже, Довилле, Биаррице, Барселоне и
даже Буэнос-Айресе. В 1925 году она выпустила свой первый аромат, став
одним из первых дизайнеров, запустивших парфюмерные линии, —
соблазнительный «Мой грех» пользовался огромной популярностью, особенно в
США. В доме Ланвен начали делать мужскую одежду, а также открыли отделы
белья и меховых изделий.
Первый брак очаровательной Маргариты
Мари-Бланш оказался неудачным, но в 1925 году она вышла замуж за графа
Жана де Полиньяка, и аристократические связи её новой семьи ещё больше
способствовали продвижению дома Ланвен. Впрочем, к тому времени он уже
не очень в них нуждался. Его репутация и без того была устоявшейся.
При этом заметим, многие из коллег
Ланвен — например, Поль Пуаре и Мадлен Вионне, Коко Шанель и Эльза
Скьяпарелли — много общались с клиентами и потенциальными клиентами,
превращая собственный образ в необходимую составляющую образа своего
дома моды. Однако Ланвен предпочитала вести куда более замкнутый образ
жизни. У неё было немало друзей, особенно среди французской богемы той
поры, однако она редко посещала светские мероприятия. А если это всё же
происходило, то целью было не общение, не самореклама, а наблюдение —
что носят? К чему стремятся? Что нового можно будет предложить? Однако
тихая частная жизнь привела к тому, что о Шанель сегодня знают едва ли
не все, а о Жанне Ланвен — только специалисты…
Стараясь идти в ногу со временем, она
тем не менее полагала, что «кутюрье не должен быть слишком практичным,
слишком следовать за сегодняшним днём». В одном из интервью она
признавалась: «Я действую импульсивно и доверяю своим инстинктам. Я не
обдумываю заранее свои платья. Меня ведут чувства, а технические
познания позволяют превращать мою одежду в нечто реальное». Как было
верно замечено в одной из её биографий, рабом моды она не была никогда…
В 1946 году Жанны Ланвен не стало — она
тихо скончалась в окружении своей семьи в возрасте семидесяти девяти
лет. Люсьен Лелонг, глава парижского Синдиката Высокой моды, который был
её близким другом, сказал в своей надгробной речи: «Вы, молодые
сотрудники, знали её только как "гранд-даму”, в драгоценностях и мехах,
окружённую редкими произведениями искусства. А знали вы, сколько труда,
решимости, сил она вложила, чтобы стать воплощением высочайшей культуры и
красоты? Знали вы, сколько бесчисленных дней и ночей посвятила она
тому, чтобы овладеть всем этими художественными познаниями?…»
Дело возглавила её дочь, Мари-Бланш де
Полиньяк, а впоследствии — внучатый племянник Бернар Ланвен, потом и
другие владельцы. В доме моды сменилось несколько дизайнеров, и до сих
пор можно приобрести прекрасные вещи, на которых стоит известнейшее имя.
Жанна Ланвен, великая труженица, незаслуженно забытая, до сих пор с
нами.
|